(Punk, hardcore, balkan punk, scum punk) [CD] Satan Panonski - Дискография / Discography (3) - 1989-1992, FLAC (tracks+.cue), lossless

Бескомпромиссное разделение на «труъ» и «нетруъ» — вопрос, неизбежно возникающий в разговоре о любом околоподвальном явлении. И неважно на какой обочине находится сторонний наблюдатель - он первым делом задастся вопросом: а насколько музыкант правдив в своих корчах? В таком контексте искренность зачастую оказывается синонимом махрового неадеквата, но так уж получается, что чем глубже трещина в сознании музыканта, тем лучше он транслирует ту тьму, в которую мало кто отважится заглянуть самостоятельно. Случаи, когда не приходится задавать себе вопросы об искренности творчества по причине явной очевидности помянутой выше трещины не так уж редки, но всё дело, как вы понимаете, в её глубине.
Эта история ( точнее пока предыстория) началась в начале 60х в городе Винковци, Восточная Славония, Хорватская Социалистическая Республика, СФРЮ. По воспоминаниям героя, Винковци - город призраков, террористов, анархистов, наркоманов, гомосексуалистов, лесбиянок, город дезинформации, абсурда и парадоксов. По официальным данным - город с сорока тысячами жителей, который по праву назывался "Югославским Чикаго". Туда и переехал в юном возрасте со своими родителями и братьями Ивица Чульяк.
Отец был военным, и его авторитарный стиль воспитания немало посодействовал тому, что у Ивицы творческая одарённость смешалась с подростковыми неврозами и отчаянным отношением ко всякому давилову, дискриминации и классовым различиям. И к тому моменту когда грязные звуки панка наконец докатились и до самых далёких уголков Югославии, он, по его собственным словам, уже полностью презирал своё существование. Для углубления этого достойного занятия в дело идут все самые свежие и самые крутые панковские пластинки, однако мало ли было парней из индустриальных гетто, которые бросили школу и съехали по панку? Но Ивица Чульяк в последнюю очередь хочет быть одним из них и заниматься декоративным самоистязанием. Он хочет большего.
Винковци, как и любой другой город, может с одинаковой силой трансформировать добро в ещё большее добро, равно как и зло - в зло ещё большее, и именно города, а не иллюзорные гималайские деревушки и прибрежные лачуги - самое подходящее место для экзистенциальных прорывов. Только вот никогда заранее не скажешь в какую сторону потащит. Единственный вариант - попробовать. Нужно лишь впустить в себя дух города: со всеми его трубами, дымом, загаженной рекой, в которой утонуло двое лучших друзей, грязным снегом и пухлыми лицами его жителей, а уж какой вытянешь билет станет понятно очень скоро. Нужно ли говорить что Ивица Чульяк именно так и сделал.
Осенью 1980-го басист группы "Pogreb X" ("Похороны Х") Владо 'Адольф' Солдо был грустен более, чем обычно. И не говёная осенняя погода и даже не название собственной группы было тому виной. Название было как раз ничего: закапывание анонимов, марсиан, и целого потерянного поколения в одном слове было сильной штукой. Его группе до зарезу нужен был вокалист, но никто из тех, кого он прослушивал ему не подходил. Самые проницательные уже догадались к чему я клоню, всё так и есть - в таком небольшом городе их пути просто не могли не пересечься. Конвульсивно прыгающий под ЮК Сабс, Клэш и Рамонес (каким его и увидел Солдо на каком-то панковском тусняке) Ивица Чульяк органично подходил на роль фронтмэна. Оставалась одна несущественная проблема: Ивица никогда не пел, и вообще даже не представлял как это делается. Солдо нисколько не смутился, его внутренний голос подсказал, что важно найти правильного человека, а петь уж там он как-нибудь научится.
Очень мудрый совет.
"Похороны" взаправду были очень весёлой группой. Ну как весёлой. В отличие от местных панков они не пели о политике, обо всех этих железных занавесах и уродствах системы. Всё что их интересовало это троллинг и всякие эксцессы. А так как уродливей, бессмысленней и вульгарней официального псефдофолка ничего лучше и придумать нельзя, то материал просился в руки сам собой. Только тексты пришлось переписать.
Апофеозом такого троллинга на локальном уровне стало посещение Ивицой выступления звезды хорватского шансона Мэри Цетинич в винковацком отеле. Это произошло уже в следующем, 1981м году. Ему и не надо было ничего придумывать, он просто завалился туда в полном панковском прикиде, после собственного концерта. Почти сразу же эстетическое чувство местных мафиозо средней руки и просто нормальных пацанов, что пришли туда культурно отдохнуть было крайне оскорблено. Несколько из них вызвались кое-что объяснить, но у Ивицы в кармане оказался нож и один из нападавших получил 14 колотых проникающих ранений и зачем-то умер. Суд не удалось убедить доводами о необходимой самообороне и он приговорил его к 12 годам заключения, но учитывая тяжелое эмоциональное состояние и определенные психические расстройства, проявившиеся в результате этого события, приговор изменили: Ивица был обязан постоянно лечиться в психиатрической клинике.
#777В дурке его таланты активно подпитываются медикаментами и огромным количеством свободного времени: он рисует, пишет статьи в различные фэнзины, пишет песни и через пару лет выходит книга стихов и признаний с подходящим по этому случаю названием - "Ментально раненый". Некоторые даже утверждают, что в дурке однажды его посетил сам Джелло Биафра, хотя этого никто не видел. Через пару лет ему разрешают выходить на выходные и он вовсю этим пользуется, периодически давая концерты с "Погребом" и откалывая всякие смешные номера, навроде мытья головы в унитазе вагонного туалета и просушивание волос потоком воздуха, высовывая её, голову, из окна.
Вышел он из дурки где-то в середине 80х, а в 1988м окончательно решил, что его новая творческая жизнь, работа и художественное мышление отныне носит имя "Сатан Панонский".
Когда Сатан Панонский продекларировал себя как сатанист, гомосексуалист и мазохист, не сказать чтобы кто-то сильно удивился. Удивилась бы наверно только старшая медсестра, все эти годы отпускавшая его на выходные с целью социализации. В 1989 он c парнями из винковацкой группы 'Majke' записывает свой первый сольный альбом с труднопроизносимым названием 'Ljuljamo ljubljeni ljubičasti ljulj'. Честно говоря, меня этот альбом совсем не впечатлил. За исключением первых песен (написанных ещё во время 'Погреб Х'), которые крепко сыграны, остальные кажутся говённо записанным тягомотным довеском. Вот обложка действительно хорошая. Этот альбом, как и последующие, издаётся на кассетах и виниле маленьким загребском лейблом 'Slušaj najglasnije!' (Слушай погромче!). Его издатель, Зденко Франьич характеризовал эту музыку как фолк-панк, в то время как Сатан говорил что это, разумеется, никакой не фолк-панк, а 'hard-blood-shock'. Что же такое 'hard-blood-shock' из альбома совершенно непонятно, и чтобы понять всю буквальность такого названия нужно окунуться в атмосферу его живых выступлений. Если вы уже дочитали до этого места, то уже вполне понимаете что к чему, и при условии отсутствия у вас отвращения к просмотру самоистязаний и фобий в терминальной стадии вы увидите много интересного, а при наличии определённой широты восприятия - даже сможете получать удовольствие.
"Я Сатан Панонский, по национальности панк, по профессии друг", говорит со сцены сырой от пота человек, потом откладывает микрофон, и проводит бритвой по правой руке, из которой начинает хлестать кровь.
#777Сохранилось довольно много видео с его выступлений в этот период. Судя по ним можно сказать что концерты Сатана были очень красочным, и в то же время диковатым зрелищем. Между чтением стихов и песнями он занимался настоящим мазохизмом на сцене (разбивал о голову бутылки, валялся на осколках, резал тело ножом, прокалывал кожу булавками, выпиливал по животу лобзиком (ц) и т.д. и т.п.), превращая это в театрализированое действие. Впрочем сам Сатан Панонски никогда не называл это мазохизмом. Ведь строго говоря мазохизм подразумевает получение удовольствия, он же напротив, не получал от этого ни удовольствия, ни боли. Сугубо психиатрически это можно назвать автоагрессией, но мне думается, что применимо к Сатану автоагрессия перестала быть только лишь медицинским термином и стала творческим актом. По его собственным словам пускание собственной крови просходит не из желания кого-то напугать или что-либо доказать зрителям, а только для того чтобы дать выход собственной боли, которую не может почувствовать рецепторами, но которую постоянно чувствует сознанием.
"Шок освобождает людей. Когда они шокированы, я знаю что они будут слушать меня, и когда они меня слушают, то это уже гипноз, безумие. В этом я мастер. Совершенство, которое парализует мозг и разум. В такие моменты я освобождаю их, разбираю баррикады, которые были воздвигнуты образованием и всякими промываниями мозгов. Позже, когда они возвращаются домой, они снова становятся теми, из цивилизации, со своими баррикадами. Это мои профессиональные друзья."
Концертов становится всё больше и больше, его известность становится всё шире, пишется материал для нового альбома, который появился в апреле 1990го. Если видишь на обложке (вскрытый труп на простыне, или в рот кончают даме или просто всё в дерьме) разбитое бутылкой и истекающее кровью лицо Панонского, то это именно этот альбом. Чуть позже эту идею сопрут словенские поп-тоталитаристы для своего альбома 'Ljubljana-Zagreb-Beograd'. 'Nuklearne Olimpijske Igre' ни шел ни в какое сравнение с предыдущим, и получился по-настоящему сильным. На нём по традиции много старых песен, но записанных совершенно по другому. Одним словом, мастерпис.
В конце мая к Панонскому приехал студент киношколы, а ныне знаменитый сербский режиссер Милорад Милинкович, с просьбой записать одно выступление для своей дипломной работы. В получившийся получасовой фильм он впихнул нарезки из концерта в белградском СКК, фрагменты интервью на радиостанции Б92 и финальные сцены посещения Панонским психбольницы Поповача, где он провёл большую часть 80х.
Самый наверное сильный момент фильма даже не тот, в котором происходят уже привычные к тому времени прокалывания кожи булавками и резание ножом, а тот, когда уже после выступления Сатан заходит в убогий туалет гримёрной и перед зеркалом, с замотанной засохшими от крови тряпками головой смывает с себя водой кровь. В этот самый момент он похож на актера, который после шоу снимает макияж перед зеркалом.
Примерно в это же время он приходит к осознанию того, что от постоянного повторения старого доброго ультранасилия над собой желаемый эффект воздействия на зрителя снижается. И чтобы приводить их к прежнему состоянию шока, нужно заходить всё дальше и дальше... Я совершенно не представляю, до каких границ автоагрессии он смог бы дойти, смог бы он остановиться или нет, и вообще - какими были бы его альбомы и выступления в будущем? Однако у будущего были свои планы насчёт Сатана Панонского.
Ближе к концу 90го всем становится ясно, что Югославии как федеративному государству приходит стремительный кирдык. Повсюду формируются партии самого разного толка, и летом 90го на выборах в Хорватии побеждает ХДС, в программе которой значилось отделение Хорватии от СФРЮ и построение национального государства. Последнее откладывать на потом не стали, и за последующие несколько месяцев в конституции сербскохорватский язык был изменён на хорватский (причём сначала было просто изменено название, а затем изменились и грамматические нормы языка), в служебной переписке и газетах была запрещена кириллица, для нетитульных появились «листы лояльности» и протчая и протчая. Обычное дело для очень молодого и очень национального государства. Проблема однако была в том, что для двухсот с лишним тысяч сербов исторически проживавших в Краине и Восточной Славонии перспектива говорить "ногомет" заместо "футбал" не слишком улыбалась, и регионы с преобладающим сербским населением начали проводить референдумы об автономии и формировать свои органы самоуправления. Тогда будущий первый хорватский президент Франьо Туджман с дрожью в голосе произнёс то самое, заветное и священное для власти слово - патриотизм. Тут надо сказать, что патриотизм вообще не имеет никакого применения, кроме военного. Это как затворная рамка от автомата, ее ни на что другое не употребишь. Там, где есть патриотизм, скоро обязательно будет какая-нибудь война, большая или малая. Потому что патриотизму, как и безумию надо дать выход.
Январём 91го датируется последний записанный концерт Сатана Панонского. Концерт, кстати, был в Белграде, и если бы кому-нибудь в зале сказали что будет через полгода, то наверняка он покрутил бы пальцем у виска. Однако дальше события разворачиваются очень стремительно, Туджман объявляет всеобщую амнистию и мобилизацию, под которую подпадают все, кто способен держать автомат. В том числе и Ивица Чульяк. Дело происходит уже в середине 91го, когда начинаются серьёзные вооруженные столкновения. Сербские части занимают часть Восточной Славонии, в которой находятся и его мать и брат.
Тем временем с Сатаном Панонским происходит неожиданная и страшная метаморфоза - самопровозглашенный панк по национальности начал раздавать интервью, содержащие такой градус патриотизма, что все кто его знал, решили что это фэйк. Однако при этом он не забывал сфотографироваться с автоматом и в форме, и вскоре после первоначального неверия, стало ясно, что это происходит на самом деле. Что при этом происходило в его голове никто не мог понять, на многие свидетельства что Сатан Панонский по прежнему был далёк от патриотических зомби найдётся ровно столько же свидетельств того, что он ополоумел окончательно. Вообще удивительно, как человек, который всю жизнь отрицал национальность как идентификацию, так быстро поменял свои взгляды. И значит ли теперь это, что то, что было сделано прежде - это обман и ложь? Можно ли это объяснить тем, что это случилось из-за родственников в зоне боевых действий, или подсознательная попытка выхода из собственного кризиса? Но как бы то ни было, это было как раз тем, что больше всего хотели в ХДС.
#777В январе 1992го в винковацкой студии он записывает альбом ура-патриотических песен с умопомрачительным названием "Како je Panker branio Hrvatsku" ("Как панк защищал Хорватию"). А то что произошло в 20х числах января доподлинно не знает никто, ясно только что пуля от АК прилетела в голову Сатану Панонскому и стала для него смертельной. На это счёт ходит куча разных слухов, то ли он сам по неосторожности выстрелил в себя (что наиболее вероятно), то ли это сделал кто-то из таких же как он хорватских ополченцев, т.к. сербских частей в городе ещё не было, то ли что-то другое.
Так получается, что под разными именами Ивица Чульяк прожил 3 разные, непохожие друг на друга и зачастую противоречащие друг другу жизни. Сербы ненавидят его за последний альбом, хорватское государство написало на его надгробии "Ивица Чульяк - хорватский воин" (какой же грёбаный стыд), родственники мягко скажем не одобряли его выступления, одним словом есть сотни причин для ненависти. Хотя как может быть иначе, если каждый день, как последний?