Отрывки из книги Валерия Писигина - "Пришествие блюза. Том 1":
"... Вернулся ли затем Пэттон в Кларксдейл – неизвестно, потому что на свою третью, самую короткую и последнюю для Paramount сессию, состоявшуюся в конце мая – начале июня 1930 года, он отправился из Лулы.
В мае 1930 года в этот городок, находящийся на шоссе 61, заехал, проездом в Техас, один из менеджеров Paramount Арт Лейбли, фигура в блюзовом мире важная, но, к сожалению, совсем не изученная. ...
Самостоятельно выйдя на Пэттона, Лейбли предложил блюзмену готовиться к новой сессии, намеченной на конец мая, и попросил взять с собой кого-нибудь из молодых музыкантов. Он также дал Чарли сто долларов и организовал машину с водителем – Уилером Фордом (Wheeler Ford), сингером из госпел-квартета Delta Big Four.
Согласно договоренности, Пэттон взял с собой трех молодых коллег: своего многолетнего друга и партнера Вилли Ли Брауна; талантливого блюзового сингера Эдди Джеймса «Сан» Хауса, только что отсидевшего срок, и блюзовую певицу и пианистку Луиз Джонсон, за которой Чарли в те дни ухаживал.
... по воспоминаниям Сан Хауса, их поселили «в маленьком отеле, в два этажа, куда селили всех, кто записывался», и было это 27 мая 1930 года, поскольку уже на следующий день состоялась звукозаписывающая сессия. Неисключено, что в тот день вся компания проследовала мимо дома Маргарет Минтцлафф, держа в руках зачехленные гитары, и воодушевленный Сан Хаус, передав свою гитару Луиз Джонсон, прихлопывая в ладоши, пропел: «John the Revelator…», и миссис Бевингтон, стоявшая у забора, достойно отреагировала на этот холлер, поддержав его хлопками…
Сессии звукозаписи продолжались несколько дней. Возможно, из-за того что Депрессия уже дала о себе знать и на Paramount требовался гарантированный продукт; может, потому что за те несколько месяцев, что прошли с предыдущей сессии, Чарли Пэттон не успел подготовить большее количество материала; может, из-за того что он решил уступить молодым студийное время; может, еще по каким-то причинам, – но на этот раз записали всего четыре его песни: «Dry Well Blues», «Some Summer Day», «Moon Going Down» и «Bird Nest Bound». В записи каждой принимал участие Вилли Браун, играя на второй гитаре, и, пусть запись велась одним микрофоном, мы хотя бы отчасти можем представить, как звучал этот дуэт во время их совместных выступлений в миссисипских джук-джойнтах.
В исполнении самого Вилли было записано четыре блюза, из которых изданы только два – «M & O Blues» и «Future Blues». Оба – классика блюзов Дельты, и нам остается только сожалеть, что неизданными остались «Kicking In My Sleep Blues» и «Window Blues». Зато были записаны сразу семь вещей Сан Хауса, причем в «Walkin’ Blues» ему подыгрывает или Пэттон, или Браун…[cxvii] В не на шутку сердитом, богатом красками и оттенками вокале Хауса, а также в его вдохновенной жесткой, с акцентированным пикингом, игре уже слышны отзвуки чего-то нового, в сравнении с Пэттоном. Это то самое, что так поразит его ученика – Роберта Джонсона. Это сразу оценили и на Paramount, коль скоро предпочли издать пять из семи записанных вещей молодого блюзмена, причем «My Black Mama», «Preachin’ the Blues» и «Dry Spell Blues» изданы двумя частями, с продолжением на второй стороне пластинки, поскольку мощи и напору Сан Хауса нужен долгий разгон и тут тремя минутами не обойтись…
Еще одна участница сессии, Луиз Джонсон, отмечена записью шести песен, и в нескольких из них принимает участие вся честная компания – Пэттон, Браун и Хаус. Но они не играют, а лишь вступают в словесную перепалку по ходу записи песен Луиз, создавая ярмарочную атмосферу живого представления. Это проявилось в «All Night Long Blues», особенно во время записи дубля, которому издатели предпочли первый вариант… И здесь мы отметим, что Луиз Джонсон не просто очередная певица, молоденькая и, судя по всему, смазливая. Она – редкостная исполнительница блюзов и вовсе не случайно попала в круг великих блюзменов. Её пение вполне подходит под стандарты блюзов Дельты, а много ли мы знаем женских имен, исполнявших настоящий кантри-блюз? Дело это считается сугубо мужским… Много потрясающих черных певиц пело в церквях, и особенно их голоса были кстати при исполнении песен-санктифайд, но примеров, чтобы женщины исполняли не «водевильный», а кантри-блюз да еще при этом оказались записанными, – крайне мало… Луиз Джонсон – из их числа! Временами мы слышим в её могучем голосе нотки и самого Чарли Пэттона, а уже за ними угадываются стандарты будущих ритм-энд-блюзовых и рок-н-ролльных див. И вот уже невольно задаешься вопросом: «Какие же безграничные творческие ресурсы были однажды пробуждены к жизни на относительно небольшой территории, если певица такого масштаба всего лишь развлекала за гроши небогатую черную публику в каком-то безвестном баррел-хаусе у дороги? Ведь если бы другой великий блюзовый музыкант, в свое время разглядевший и оценивший её достоинства – музыкальные и прочие, – не пригласил Луиз ехать с ним в студию Paramount, мы бы никогда не услышали этот дивный, опережающий время и эпоху голос! А сколько еще таких блюзвимен сокрыто от нас, похоже, навсегда?!.»
Долгое время считалось, что во время сессий Луиз аккомпанировал чикагский блюзовый пианист Криппл Клэренс Лофтон (Cripple Clarence Lofton, 1887-1957), так как даже специалисты отказывались верить в то, что среди сельских миссисипских блюзвимен были пианистки такого уровня. Но они ошиблись: Луиз аккомпанировала себе сама, вызывая неподдельную зависть толпившихся вокруг неё мужчин…К сожалению, нам очень мало известно об этой замечательной блюзовой пианистке и певице, кроме того что во время сессии для Paramount ей было лишь двадцать с небольшим, что была она невысокого роста, пела блюзы близ Клэкстона (Claxton, MS), в баррел-хаусе некоего Лайни Армстронга (Liny Armstrong) на плантации Джо Кирби (Joe Kirby plantation), и была одной из двух достопримечательностей этой местности: второй достопримечательностью было то, что там подпольно производился напиток moonshine.[cxix] Так что туда тянуло многих местных жителей, а значит, и блюзменов. Известно также, что за Луиз Джонсон ухаживали поочередно Вилли Браун, Чарли Пэттон и Сан Хаус. Еще бы! Имея в своем арсенале такую вещь как «Long Ways From Home», Луиз могла вскружить голову кому угодно. Сан Хаус вспоминал, что она больше ничем не занималась: лишь пила горькую и пела блюзы под фортепиано… А ведь это совсем не мало!
Ч.П.: Давай подольше, душечка, сделай это для меня!
Просыпаюсь этим утром – блюз наступает со всех сторон.
Я проснулась этим утром – блюз подступает к кровати моей…
В.Б.: Давай, потяни еще, Луиз! Больше страсти,
добавь страсти!
Не было мужика хорошего у меня никогда, чтобы, понимаешь,
голова моя не болела…
С.Х.: Господи, давайте уже соберемся все здесь и сейчас!
Ч.П.: Ах, Боже ж ты мой!
Чтооо ж, (играть так буду) всю ночь до утра. В.Б.: Ах-ха-ха-ха!
Что ж, (буду играть) всю ночь до утра.
Да, я перед Богом клянусь, любимый мой умер,
оставил меня навеки.
С.Х.: Ах, что ж ты будешь делать!
В.Б.: Так бы и просидел всю ночь до утра!
Господи, я покидаю эти края, клянусь, не долго мне здесь
оставаться… В.Б.: Эх-хэй-хэй…
Да… Я ухожу прочь, мой милый, и обещаю, не много
мне осталось…
В.Б.: [Фиддл! Фиддл!] Ч.П.: Ох, тьфу ты…
Пусть не веришь, что ухожу я, – ты сам увидишь,
как долго меня не будет…
С.Х.: Боже, будь милостив! В.Б.: Играй же, пока моя не
вернется!
Ты заставил меня плакать, милый, и, я клянусь,
ты заставил меня воем выть…
В.Б.: Как же не стыдно только!
Ты заставил меня рыдать, милый, и, я клянусь,
ты заставил меня воем выть…
Ч.П.: [Хорошо идет…]
И, знаешь что, дорогуша, я, о-ооо, я здесь надолго не станусь…
В.Б.: Давай! Играй! Л.Д.: Давай-давай, наяривай, мальчик мой, давай еще… В.Б.: Кому это ты говоришь? Л.Д.: Не можешь медленно – давай порезче. Я стараюсь поспевать. С.Х.: Боже, этот блюз меня в могилу сведет…
Ч.П.: Хэй, хэй. В.Б.: И так у меня продолжалось всю ночь…
Чтооо плохого я сделала? С.Х.: Мм, мм, мм.
Ч.П.: Я возвращаюсь… пойду-ка я домой…
Что ж… В.Б.: Интересно, а где же эта женщина
с деревянной ногой,
что же дурного я сделала?
Что ж, это, понятное дело, мой дорогуша натворил,
прежде чем убраться…
Ч.П.: Детка, я долго слушать это не собираюсь…
Боже, напьюсь-ка я и буду бродить по улицам всю ночь…
В.Б.: Давай же, (негодная) женщина! С.Х.: Хэй- хэй!
Что ж, я хочу напиться допьяна – и бродить по улицам
до рассвета,
ведь тот, кого люблю я, клянусь, он меня так обижает…
Ч.П.: Да, закон найдет на тебя управу, дорогуша!
Хотя сессии 1930 года можно назвать удачными, а мы относим их к золотому фонду афро-американской культуры, они не принесли дохода ни Paramount, ни самим их участникам. Пластинки Пэттона еще кое-как продавались, а Вилли Брауна и Сан Хауса не раскупались вовсе. Великая депрессия свела на нет все усилия фирм грамзаписи. В начале тридцатых нужно было выживать и владельцам этих фирм, и артистам, поэтому трагедий в те злосчастные годы было не перечесть…"
"... Второй раз Вилли Браун оказался в студии в мае 1930 года, когда его, Сан Хауса и Луиз Джонсон взял с собой в Грэфтон Чарли Пэттон, на очередную сессию для Paramount. Тогда Пэттон записал всего четыре блюза – «Some Summer Day», «Moon Going Down», «Dry Well Blues»и «Bird Nest Bound», – и в каждом Вилли аккомпанировал ему на второй гитаре, помогая Пэттону поддерживать жесткий и колоритный ритм, а иногда даже вставлял какую-нибудь фразу. Однако, благодаря могучему и выразительному вокалу Чарли Пэттона, Вилли остался всего только второстепенной, вспомогательной фигурой, на которую не очень-то обращают внимание.
В эту же сессию были, наконец, записаны и четыре блюза самого Вилли Ли Брауна – «M & O Blues», «Future Blues», «Kicking In My Sleep Blues» и «Window Blues». К сожалению, нам доступны только два первых. Куда делись еще два – неизвестно. В справочнике Blues & Gospel Records отмечается, что все четыре мастера, включая «Kicking In My Sleep Blues» и «Window Blues», записаны в среду 28 мая 1928 года, и каждому из них присвоен индекс. Более того, в примечаниях к изданию Screamin’ and Hollerin’ the Blues указывается, что первая из брауновских пластинок, включающая «M&O Blues» и «Future Blues» (Paramount 13090), появилась в июле или сентябре 1931 года, а вторая – с «Kicking in My Sleep Blues» и «Window Blues» (Paramount 13099) – в сентябре или декабре того же года. Но если первую пластинку, пусть и чрезвычайно редкую, мы можем слышать, благодаря более поздним переизданиям, то вторую никто из исследователей не только не слышал, но и не видел. Нам даже не известны какие-либо комментарии об этих двух блюзах, если не принимать за таковые утверждения, будто оба мастера с записями «Kicking In My Sleep Blues» и «Window Blues» навсегда утеряны. Остается надеяться, что время окажется благосклонным пусть не к нам, но к нашим потомкам, и они когда-нибудь отыщут уцелевшую пластинку Вилли Брауна, если, конечно, она вообще была издана.
Известно, что сессии для Paramount совпали с началом Великой депрессии, после чего продажи пластинок и их издание сократилось или даже вовсе прекратилось. Первую пластинку Вилли Брауна и Сан Хауса вообще не покупали: 75 центов – деньги немалые. Возможно, на Paramount решили и вовсе отказаться от выпуска еще одной пластинки Вилли Брауна, которая сулила только убытки… Так что нам надо не сетовать, а благодарить менеджеров из Грэфтона за то, что они отштамповали хоть одну пластинку Брауна, и теперь нам доступны сразу два его шедевра – «M&O Blues» и «Future Blues».[x]
Оба блюза – мощные, неторопливые; кажется, вот настоящий образец того, что названо Робертом Палмером «deep blues» (глубокий блюз)! В «Future Blues» хриплый низкий голос Вилли Брауна взаимодействует с безупречным ритмом, который обеспечивается оттягиванием шестой (басовой) струны большим пальцем и резким её высвобождением, так что струна жестко «ложится» на железный корпус National и резонирует, создавая особенную перкуссию, а с нею и особенное звучание, возможно ни у кого более не встречающееся. Во второй вещи – «M&O Blues» – Браун развивает пэттоновский стиль и вновь делает акцент на басовую струну, только теперь обходится без перкуссии: не опускает резко струну на корпус, а, напротив, прижимает, чтобы она звучала глухо и, образуя ощутимые волны из низких частот, взаимодействовала с высокими струнами, – Браун прекрасно владел пикингом.
Хуже обстояло дело с вокалом, поэтому Вилли Браун сначала ходил следом за Пэттоном, а затем и за Сан Хаусом, с которым завел многолетнюю дружбу. Маленький Браун кровно в них нуждался. Ему был необходим достойный вокалист, поскольку сам он был всецело увлечен гитарой. Но в студии Paramount, как, впрочем, и в любой другой студии, от него требовали исполнения блюзов, и причем собственных. Таковым было условие контракта, и только поэтому он в студии оказался. И Вилли Браун свои блюзы не только сыграл, но и впечатляюще спел, так что мы относим их к лучшим образцам Дельта-блюза. Но всё же сравнивать его вокальные данные с пэттоновскими или с хаусскими никак нельзя: у Брауна вокал достаточно прост, и даже одноцветен, в результате его собственный аккомпанемент этому вокалу не вытягивает на высший уровень, куда Вилли Браун запросто взбирается, аккомпанируя Чарли Пэттону и особенно Сан Хаусу, с которым они создадут в ближайшем будущем один из величайших блюзовых бэндов.
Оставив её, я запрыгну на М&O…
Теперь, когда её я оставил, махну на М&O.
Я отправляюсь на юг, где никогда не был прежде…
Когда-то задумал я, Боже, и надеюсь, это случится…
Мечтал когда-то – и надеюсь, Господи, мечта моя исполнится:
Отстрою себе замок в Декатуре, на холме...
Всем вам, мужики, должно быть стыдно.
Все вы, парни, должны постыдиться,
Гуляя «налево» тут и там, клянётесь перед Богом, а рядом –
женщины, преданные вам…
Едва не убил свою подругу: не желает спать со мной!
Думал, сживу её со свету, – но тут явилась она…
Глядела с укором, пока я не взял обратно все слова,
что наговорить успел…
Спрашиваю: «Как насчет этого самого?» – «Хорошо…»
Спросил тогда ее: «Ну, так как насчет…?» – «Ладно».
Но прошлой ночью она уже не пришла в хибару мою…[xi]
Два дошедших до нас блюза Вилли Брауна, конечно, впечатляют и доказывают, что он великий блюзовый гитарист. Можно даже поверить на слово Хенри Спиру и другим, считавшим Брауна лучшим блюзовым гитаристом во всей Дельте, лучше даже, чем Чарли Пэттон или Скип Джеймс. ..."
"... В пользу того, что Пэттон был главным учителем Сан Хауса, говорит и тот факт, что именно его Чарли взял с собой в Грэфтон, пополнив им и без того веселую компанию, состоявшую из Вилли Брауна и Луиз Джонсон. Стал бы Пэттон возить с собой невесть кого!..
В конце мая 1930 года на автомобиле, за рулем которого находился Уилер Форд, сингер из госпел-квартета Delta Big Four, – все эти музыканты отправились из Лулы в далекий Грэфтон, где были впервые записаны сразу семь блюзов Сан Хауса: «Walkin’ Blues», «See That My Grave Is Kept Clean», «Clarksdale Moan», «Mississippi County Farm Blues», «My Black Mama», «Preachin’ The Blues» и «Dry Spell Blues», причем три последние состояли из двух частей каждый и поэтому при издании занимали обе стороны пластинки…
Я клятву торжественно даю, Боже, правую руку подымаю,
Что женщину другую себе найду, а ты – другого мужчину.
Я торжественно клянусь, Господи, правой рукой скрепляю,
Будет у меня другая, а у тебя, милая, – другой…
Этим утром я получил письмо… Как думаете, что было в нем? «О спеши, спеши: та, которую ты любишь, умерла!»
Пришло письмо утром сегодня. Что, по-вашему, в нем было?
«О торопись, приезжай: твоя любимая мертва!»
Я за чемодан – и в дорогу…
Добрался. В гробу она лежит…
Схватил я чемодан свой да пустился в путь…
Приехав, увидел ее в гробу.
Что ж, я подошел и в лицо ей взглянул:
«Милая моя подружка, лежать тебе до самого Судного дня».
Приблизившись, в лицо ей посмотрел:
«Да, тебе, моя славная крошка, уж лежать так до
Страшного суда»…
Ах, поведаю вам,
Как тяжко на душе моей в этот вечерний час…
О, моя любимая чернее черного, она такая особенная,
Где б, бедняжка, ни показалась – тут же всё замирает.
Моя черная мама – одна такая в целом городе:
Всё вокруг затихает, когда является она…
Ох, некоторые говорят, что блюз тревоги не так уж плох…
По мне, это самое жуткое, что испытал я.
Сказывают, что блюз больной души не так уж страшен,
Что до меня, Господи, так это самое мучительное
переживание…
…Мммм, я умываю руки и ухожу...
Ничего, милая, неприятности нагрянут и на твою голову.
Умываю руки, о, и прочь удаляюсь…
Ничего, крошка, однажды ты напросишься…
... Послушайте парамаунтские записи Сан Хауса 1930 года, обратите внимание на его богатый густой голос, которым Хаус буквально заливается, на беспримерную игру слайдом, на безупречный ритм и, главное, на абсолютное чувствование и знание того, что он творит и о чем рассказывает, – и вы тотчас поймете, что имел в виду Мадди Уотерс, когда говорил: «Он был королем, когда я был всего лишь мальчишкой!» Заодно поймете, откуда взялся и Роберт Джонсон…
Несмотря на то что были записаны десять мастеров, изданными оказались только восемь. «Walkin’ Blues», с Вилли Брауном на второй гитаре, и «See That My Grave Is Kept Clean» изданы не были. Самая первая пластинка Сан Хауса, с «Dry Spell Blues» в двух частях, вышла в октябре 1930 года; вторая, с «Preachin’ The Blues», также в двух частях, – в январе-феврале 1931 года; третья пластинка, с «My Black Mama» в двух частях, вышла в марте-апреле 1931 года; наконец, четвертая, с «Clarksdale Moan» и «Mississippi County Farm Blues», появилась в сентябре-декабре того же года, но, как отмечается в приложении к изданию Screamin’ and Hollerin’ the Blues, ни одной коммерческой копии этой пластинки до сих пор не обнаружено. Возможно, она вообще не существовала, так как в 1931 году вовсю бушевала Великая депрессия и рынок race records рухнул. Потому-то так сложно отыскать пластинки, записанные в начале Депрессии, – ведь это последние свидетели великой блюзовой эпохи двадцатых, поэтому и стоят они сегодня тысячи долларов…" -
http://www.collectable-records.ru/pisigin/vol6/index.htm(Спасибо Валерию Писигину и сайту collectable-records.ru за предоставленную информацию)
Добавлено: 22 апр 2019, 20:16 
