[SACD-R][OF] Чайковский / Tchaikovsky – 1812 Overture / Торжественная увертюра "1812 год"; Кантата "Москва" / Moscow Cantata (Валерий Гергиев / Gergiev – Mariinsky Orchestra & Chorus / Мариинский) - 2009 (Classical/Orchestral)

Торжественная увертюра
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, английский рожок, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 корнета, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, треугольник, бубен, малый барабан, тарелки, большой барабан, колокола (колокола должны быть большие, строй их безразличен; бить в них следует, подражая праздничному перезвону. — Прим. Чайковского), cannone (инструмент, употребляемый в театре для изображения пушечного выстрела. — Прим. Чайковского), banda (ad libitum), струнные.
История создания
В 1882 году в Москве должна была состояться Всероссийская художественно-промышленная выставка. К ее открытию старший друг Чайковского и неизменный пропагандист его музыки Н. Рубинштейн предложил Чайковскому написать музыку на одну из трех тем — открытие выставки, 25-летие коронации Александра II или освящение храма Христа Спасителя. Первым побуждением композитора было отказаться. «Для меня нет ничего антипатичнее, как сочинять ради каких-нибудь торжеств, — читаем в одном из его писем к меценатке Н. фон Мекк, много лет финансировавшей композитора, давая ему тем самым возможность спокойного творчества. — Подумайте, милый друг! Что, например, можно написать по случаю открытия выставки, кроме банальностей и шумных общих мест? Однако ж отказать в просьбе не имею духа, и придется волей-неволей приняться за несимпатичную задачу».
Ни одна из предложенных тем его так и не устроила. В основу содержания заказанного произведения Чайковский решил положить события 1812 года, 70-летие которых приходилось на год выставки. Вторжение в Россию вражеских войск, самоуверенность Наполеона, решившего, что он покорил великую страну, подвиг народа, торжество его победы — это привлекло Чайковского значительно больше, чем три предложенных темы. Однако композитор сильно сомневался в художественных достоинствах написанного. В очередном письме к фон Мекк он сообщает: «Представьте, дорогой друг мой, что муза моя была так благосклонна ко мне в последнее время,., что я с большой быстротой написал две вещи, а именно: 1) большую торжественную увертюру для выставки по просьбе Ник. Григ., и 2) серенаду для струнного оркестра в 4-х частях. То и другое я теперь понемножку оркеструю. Увертюра будет очень громка, шумна, но я писал ее без теплого чувства любви, и поэтому художественных достоинств в ней, вероятно, не будет». В начале ноября 1880 года работа была закончена и вскоре издана под опусом 49. Первое исполнение этого сочинения состоялось 8 августа 1882 года, в рамках мероприятий выставки, в симфоническом концерте Московского отделения Русского музыкального общества под управлением И. Альтани. Вопреки ожиданиям Чайковского, музыка понравилась и публике и критике. Убедившись в этом, Чайковский стал включать ее в программы своих концертов. Так, под его управлением в 1887 году увертюра прозвучала в столице, затем была исполнена во многих городах Европы и России. В 1885 году Балакирев избрал ее для исполнения на торжественном открытии памятника Глинке в Смоленске. И по сей день она с успехом исполняется во всем мире, причем порою — с настоящими пушечными выстрелами.

Музыка
Увертюра открывается медленным вступлением (Largo). В строгом хоральном изложении звучит напев молитвы «Спаси, Господи, люди Твоя». После нарастания, завершающегося аккордом tutti, вступает соло гобоя с печальной и тревожной мелодией. Она разрастается, включаются все новые инструменты. Возникает картина смятения и тревоги, приводящая, после нового мощного tutti, к решительному, на фортиссимо, унисонному ходу басов (фаготы и низкие струнные). Дробь барабана, военные фанфары, краткие решительные попевки струнных рисуют собирающиеся к отпору силы. После генеральной паузы начинается центральный раздел увертюры — картина смертельной схватки (Allegro giusto). В ней господствует непрерывное бурное движение. Две нарастающие волны приводят каждый раз к появлению национального гимна Франции Марсельезы — образа захватчиков — в искаженном, зловещем звучании. Ей противостоит образ России — широкая мелодия струнных в характере народной песни, которую сменяет подлинный народный наигрыш плясовой «У ворот, ворот батюшкиных», интонируемый флейтой и английским рожком в октаву. Бурное, энергичное развитие приводит к репризе, в которой противопоставление французской и русских тем обостряется. Разрешение происходит в коде, где русская тема одерживает решительную победу над Марсельезой. Картина народного ликования подчеркивается введением военного оркестра, колокольным перезвоном и ударами подвешенного большого барабана, имитирующего пушечные выстрелы. В заключение, после молитвы (первая тема вступления) мощно звучит российский гимн «Боже, царя храни». (В советское время увертюра исполнялась в редакции В. Шебалина, в которой гимн был заменен оркестровым вариантом хора «Славься» из первой оперы Глинки.)
Кантата "Москва"
Исполнители: меццо-сопрано, баритон, смешанный хор, оркестр.
История создания
Пётр Чайковский (Pyotr Tchaikovsky)
8 (20) марта 1883 года 43-летний Чайковский, уже всемирно признанный композитор, автор многих сочинений разных жанров, высоко ценимый при дворе, получил заказ на кантату от Коронационной комиссии, подготавливавшей торжественную коронацию императора Александра III. Текст был написан маститым Аполлоном Николаевичем Майковым (1821—1897), широко известным своими стихами, как лирическими и пейзажными, так и историческими. И теперь Майков обратился к истории Москвы, связав ее с судьбами России:
С мала ключика студена потекла река;
С невелика зачиналась каменна Москва.
Наезжали тут князья тешиться,
По темным лесам кабана травить,
В тихих заводях лебедей стрелять.
Гой, не туча в синем небе расстилалася,
Злы татары вал за валом по Руси валят... —
так былинным зачином открывалось повествование о татарском иге, о борьбе за освобождение от него, о собирании земли русской. Заканчивалось оно прямым обращением к помазаннику объединить под своей рукой все православные страны и торжественным величанием государя, государыни, наследника и всех их верных слуг.
На следующий же день композитор принялся за работу и, согласно надписи на рукописи, закончил ее 24 марта (5 апреля). В письме от 26 марта к Н. Ф. фон Мекк, многие годы поддерживавшей его материально, Чайковский сообщал: «Работы мои, вызванные предстоящими торжествами коронации, идут столь успешно, что скоро я от них буду совсем свободен. Мне очень помогло то обстоятельство, что слова кантаты, написанные Майковым, очень красивы и поэтичны... вся пьеса глубоко прочувствована и написана оригинально. В ней есть свежесть и искренность тона, давшая и мне возможность не только отделаться от трудной задачи кое-как, лишь бы было соблюдено приличие, но и вложить в мою музыку долю чувства, согретого чудесными стихами Майкова».
А еще через несколько дней композитор писал своему ученику, профессору консерватории Танееву: «Четыре недели тому назад я получил от Юргенсона предложение московских властей написать марш для коронационного праздника, который город дает государю. С величайшим отвращением принялся я за этот марш, решивши, что по многим причинам нельзя и неполитично отказать. Как вдруг новая обуза! Получаю от Коронационной комиссии текст кантаты Майкова, долженствующей быть спетой в Грановитой палате в день коронации во время обеда государя. Я пришел в совершенное отчаяние: требовалось сделать эту работу как можно скорее, и последним сроком присылки партитуры было назначено 17 апреля. Мне казалось, что невозможно условие это исполнить, но и на этот раз отказать очень не хотелось, и вот я принялся одновременно и марш и длинную кантату писать. К счастью, текст Майкова, очень поэтично написанный, облегчил задачу, и вот теперь уже кантата моя находится в Петербурге, а марш в Москве. Никогда еще ничего я так скоро не сделал, как эти две вещи. Кажется, могу беспристрастно оценить эти два произведения, сказав, что марш шумен, но плох (не говорите этого Юргенсону и вообще никому), а кантата далеко не так плоха, как можно думать, судя по быстроте, с коей она написана».
Особенно вдохновил композитора эпизод, в котором молодой ратник обращается к Господу:
Мне ли, Господи, мне ль по силам Ты
Тяжкий крест даешь?
Не достоин я Твоей любви!
Разве Ты мне дашь силу крепкую,
Умудришь меня Ты своей мудростью.
Я ж как верный раб предаюсь Тебе
И готов в огонь и во всяку скорбь
Ибо дорог мне не земной почет,
А Христов венец.
15 мая кантата была исполнена в Грановитой палате московского Кремля под управлением Э. Ф. Направника. 21 июня Коронационная комиссия известила Чайковского, что за кантату и марш ему, по распоряжению царя, подносится подарок в 1500 рублей. К большому разочарованию композитора, это был не гонорар, а именно подарок — перстень с бриллиантами. Нуждаясь в деньгах, Чайковский заложил его в Кредитном обществе, получил ссуду в 375 рублей и тут же потерял и деньги и квитанцию, оставшись, как писал к фон Мекк, «ни с чем». Уже в декабре Юргенсон издал клавир кантаты, а летом следующего года была выпущена и партитура.
Музыка
Кантата «Москва», написанная с присущим Чайковскому мастерством, состоит из шести взаимосвязанных эпизодов: трех сольных и трех хоровых. Заслуженно наиболее популярен №5, ариозо «Мне ли, Господи, мне ль по силам ли» для меццо-сопрано с оркестром. Глубоко выразительное, с распевной мелодией удивительно широкого диапазона, предвосхищающей романс Полины из «Пиковой дамы», оно сопровождается мерными аккордами оркестра. После небольшого более взволнованного среднего эпизода, возвращается начальная мелодия. Номер этот написан в es-moll — тональности сосредоточенности и светлой печали, в которой создана одна из самых выразительных прелюдий и фуг Баха. №6, торжественный славильный хор, заключающийся словами «Слава Богу на небе, слава, государю, государевой супруге...», завершает кантату.
Л. Михеева
Жанр кантаты не получил широкого развития в музыке XIX века: как в России, так и на Западе в этом жанре были созданы лишь единичные произведения, представляющие значительный художественный интерес. В основном кантаты сочинялись по тем или иным торжественным поводам, являясь принадлежностью того, что в разных странах принято называть musique d’occasion (франц.), Gelcgenheils-musik (нем.), то есть в буквальном смысле — «музыка на случай». К той же категории относятся две кантаты Чайковского, создававшиеся по заказу, спешно и в неблагоприятных для композитора условиях (Стилистически несамостоятельная кантата «К радости», представленная в качестве экзаменационной работы к окончанию Петербургской консерватории, носит на себе еще следы ученичества. При жизни композитора она не была издана и после публичного экзамена в конце 1865 года больше ни разу не исполнялась.). Впрочем, результат оказался в обоих случаях неравноценным.
Написанная в 1872 году Кантата в память двухсотлетней годовщины рождения Петра I была для Чайковского случайной проходящей работой, не заняв сколько-нибудь значительного места в его творчестве. Предложенный ему текст Полонского не отличается значительными художественными достоинствами и слишком перегружен подробностями, что привело к известной пестроте музыкального воплощения. Занятый завершением оперы «Опричник», композитор работал над кантатой без увлечения, частично используя материал своих прежних сочинений. Развернутое оркестровое вступление к ней представляет собой не что иное, как вступительный раздел финала Первой симфонии, перенесенный без изменений в новую партитуру. В целом материал кантаты, несмотря на отдельные приятно звучащие эпизоды, страдает интонационной вялостью и бесцветностью.
Выгодно отличается в этом отношении кантата «Москва», написанная в 1883 году по случаю коронации Александра III. Творческой удаче композитора в данном случае способствовал высокохудожественный и стилистически выдержанный стихотворный текст А. Н. Майкова. «Мне очень помогло то обстоятельство, — замечает он в письме к фон Мекк, — что слова кантаты, написанные Майковым, очень красивы и поэтичны. Есть маленькая патриотическая хвастливость, но вместе с тем вся пьеса глубоко прочувствована и написана оригинально. В ней есть свежесть и искренность тона, давшая и мне возможность не только отделаться от трудной задачи кое-как, лишь бы было соблюдено приличие, но и вложить в мою музыку долю чувства, согретого чудесными стихами Майкова».
Текст Майкова, повествующий о важнейших моментах в истории Москвы как объединительницы русских земель, защитницы слабых и обиженных, выдержан в эпически сказовой манере без излишней детализации и указаний на конкретные исторические имена и события. Подражая былинному трехакцентному стиху, Майков пользуется преимущественно «длинными» трех- и пятисложными стопами, что придает поэтической речи плавную широту и распевность. Чайковский в ряде случаев очень точно передает структуру стиха в метрическом строении музыкальных фраз.
Буквальная или варьированная повторность мелодических построений, соответствующих, как правило, строке стихотворного текста, приближает вокальные партии к характеру напевного былинного сказа.
Сравнительно небольшая по размеру кантата, написанная для двух певцов-солистов (меццо-сопрано и баритон), хора и оркестра, состоит из шести коротких частей, связанных между собой тонально, а отчасти и интонационно. Драматический контраст к общему эпически-повествовательному тону музыки создают четвертая (монолог баритона с хором) и особенно, пятая часть — известное меццо-сопрановое ариозо «Мне ли долг велит стяг борьбы поднять», написанное под очевидным влиянием предсмертной арии Сусанина. Этот момент сосредоточенного скорбного размышления, предшествующий финальной «Славе», отмечен суровой сдержанностью изложения (ровные размеренные аккорды, сопровождающие выразительную мелодию голоса) и «патетической» тональностью ми-бемоль минор, представляющей точку наибольшего отдаления от основного тонального строя кантаты в целом (ля мажор — ре мажор). Благодаря связующим модулирующим построениям три последние части объединены непрерывным музыкальным развитием. Свободная от какого бы то ни было налета официозной парадности, кантата «Москва» привлекает свежестью материала и стилистической выдержанностью музыкального воплощения.

Ю. Келдыш

The 5 works by Tchaikovsky on this CD form a cohesive whole. They were written to order. There is nothing shameful about this for the creative spirit. The majority of professional composers used to accept commissioned work, & still do. An order means that there is demand for the work, it is financially beneficial & above all – or maybe, most importantly – having a deadline disciplines the creative urge & stimulates inspiration. But in Russia in Tchaikovsky’s time, it was quite unusual for work to be commissioned (even for the members of the ‘Mighty Handful’ such as Mussorgsky, Rimsky-Korsakov & Balakirev) since many composers, even those well-known, had ‘amateur’ status. In this & in other ways, Tchaikovsky was the 1st ‘professional’ Russian composer. A new generation of composers (Stravinsky, Prokofiev) followed in his footsteps; for them, commissions were the norm.
Tchaikovsky, however, usually found working to order irksome but, being a professional, he produced music of the highest quality. He accepted commissions & the result was inspired. The orders were for official purposes. Tchaikovsky wrote for official & public events. He was an official composer from early in his career, on call whenever there was a need for music for state or social occasions. His compositions were well-crafted, accessible & attractive, capturing the mood of his fellow Russians.
Reviews:
Tchaikovsky is most evidently (& gloriously) Tchaikovsky in the Moscow Cantata. A vintage melody turns the 1st page of Russian history, illuminating it in that inimitable Tchaikovsky way. The baritone monologue in praise of Moscow culminates in a marvellously stirring idea & in the 2nd mezzo-soprano arioso honouring the women of Russian we find a heroine worthy of any Tchaikovsky opera. No doubt about it, Tchaikovsky had a gift for personalising even his most official duties, The dutiful was not really in his vocabulary.
~ Gramophone
AllMusic:
The occasional or commemorative compositions of the great composers often have historical significance, especially when they are associated with royalty & the military, but only a few works in this category have become popular hits. Pyotr Il’yich Tchaikovsky composed several celebratory pieces on commission to mark national events & achieved some success, despite the fact that he usually discounted them as hack work & felt embarrassed by their bombast & shallowness. The self-critical composer was wrong about the worth of 2 of his masterpieces, the 1812 Festival Overture, Op. 49, & the Slavonic March, Op. 31, for both are among his most played works & widely loved for their bold orchestration, abundant tunefulness, & vivid depictions of military struggles & victories. Valery Gergiev certainly had to include both of these favorites for this 2009 release from Mariinsky, for without them there would be little incentive for most people to listen to the rest of the program. The “Moscow” Cantata, the Festival Coronation March, & the Festival Overture on the Danish National Anthem, Op. 15, may be fascinating curiosities that round out Tchaikovsky’s officially ordered works, but these are among Tchaikovsky’s few obscurities & worth hearing only once or twice. However, listeners may feel compelled to play the 1812 Overture & the Slavonic March more frequently, because Gergiev & the Mariinsky Orchestra pull out all the stops to make this SACD a sonic spectacular. Indeed, the cannonade & bells in 1812 are so impressive, one feels this piece should have been placed last, for nothing that follows it has its explosive energy. Mariinsky’s reproduction is generally quite clear & focused, & the SACD format provides an enormous dynamic range & adequately captures the spacious acoustic.