В августе 44-го [Театральная и режиссерская версии] (Михаил Пташук) [2001, Россия, Беларусь, боевик, триллер, драма, детектив, военный, DVDRip SD (480p)] Original

Евгений Миронов во время съемок приехал к Богомолову с громадным списком вопросов по книге. В нем значилось 79 пунктов.
Фильм был снят по роману Владимира Богомолова «Момент истины» («В августе 44-го»).
В экранизации романа, которую в 1975 году начинал снимать литовский режиссёр Витаутас Жалакявичюс, роль Алёхина исполнял Сергей Шакуров, Таманцева — Анатолий Азо, водителя Хижняка — Борислав Брондуков, генерала Егорова — Бронюс Бабкаускас. Бабкаускас умер во время съёмок, что и послужило, наряду с недовольством Богомолова режиссёрским сценарием, одной из причин того, что картина так и не была закончена.
В первой серии, когда капитан Алёхин приезжает на продовольственный склад и беседует с его начальником, у погрузочной рампы стоит автомобиль ЗИЛ-157, с закрытой ящиками кабиной. Более четкий ракурс доступен на 37-ой минуте. Данный автомобиль на самом деле выпускался с 1958 года, и в 1944 году он никак не может быть в составе Красной Армии.
Несмотря на успех «В августе 44-го» у зрителей, Владимир Богомолов снял своё имя из титров. Писатель-фронтовик объяснил это тем, что Пташук снял совсем не то, что было написано в романе.
Съемки фильма начались в июле 1999 года.
[*]На роль Таманцева пробовался Александр Абдулов.

#777Военно-приключенческий фильм (Сергей Кудрявцев 7/10)
По поводу романа «В августе сорок четвёртого…» (или «Момент истины») Владимира Богомолова давно существует устойчивое мнение, что его невозможно экранизировать. Прежде всего, трудно передать в кино сложную полифоническую структуру, где не только взаимодействуют документальная, протокольная стихия распоряжений, донесений, шифровок и беллетризированная, жанрово заострённая, напряжённая по интриге повествовательная структура военного детектива, но и соперничают, спорят друг с другом два метода постижения реальности минувшего времени.
Тщательно восстанавливая, дотошно реконструируя обстоятельства развёртывания кульминационной ситуации в канун готовящегося грандиозного наступления советских войск в августе 1944 года на территории Белоруссии и Литвы, писатель одновременно выстраивает весьма хитроумную композиционную структуру.
Богомолов свободно играет с прямой, косвенной и авторской речью, прибегая в самый решающий момент практически к «потоку сознания», чтобы раскрыть то, что происходит в мозгу главного героя, военного разведчика капитана Алёхина. И даже невозможность автора остановиться на каком-либо из двух названий (иногда роман издавался под двойным заголовком: «Момент истины. В августе сорок четвёртого…») тоже свидетельствует о двойственной сущности этого произведения. Оно стремится к эпически-историческому обобщению и вместе с тем апеллирует к исповедальной, более того — по-своему психоаналитической военной прозе.
Обратил ли кто внимание на параллельность художественных поисков Владимира Богомолова (его роман написан в 1973-м) и создателей знаменитого телесериала «Семнадцать мгновений весны»?! Ведь последний отличается от одноимённого литературного сочинения Юлиана Семенова именно тесным переплетением задокументированного и вымышленного, своеобразным перетеканием хроники в представленный тут же на экране ход мыслей главного героя-разведчика, когда всё это вкупе называется «информацией к размышлению».
Но принципиальное отличие «Момента истины» заключается в том, что, несмотря на задействованных (кстати, словечко прочно вошло в наш обиход как раз после появления этого романа) крупных фигур военачальников, включая Сталина, и наличие широкого фона (даже хочется сказать — фронта) в повествовании, писатель в большей степени исходит из частного и конкретного, мелких деталей и вроде бы малозначимых примет, будто пользуясь, как и его герой, теорией органолептики. Она основана, судя по пояснению в сноске, «на непосредственном, главным образом зрительном восприятии», когда при личном визуальном досмотре можно «раскачать на косвенных» (ещё одно жаргонное выражение разведчиков) любого опытного агента, засланного с секретным заданием, что и осуществляет с блеском капитан Алёхин, выигрывая в поединке нервов и ума с весьма уверенно чувствующим себя противником.
Но именно эта дотошность и предельная внимательность бывшего военного разведчика превращались у самого Богомолова в мелочность и крайнюю подозрительность, когда он с редкостным упрямством сначала сопротивлялся попыткам кинематографистов уговорить его дать разрешение на экранизацию, а потом, всё-таки поддавшись увещеваниям, шёл на попятный, когда знакомился с результатами осуществлённых съёмок. Этот автор был чрезвычайно труден в контакте — и остаётся только удивляться, как он вытерпел замену режиссёра и пересъёмку материала, а главное — окончательный вариант ленты «Иваново детство», явно расходящейся в трактовке с маленькой повестью «Иван»; не пошёл на обострение отношений из-за экранизации рассказа «Зося»; однако в случае с «Моментом истины» дважды вступал в открытый конфликт с создателями картин.
В 1975 году писатель остановил съёмки фильма Витаутаса Жалакявичюса и затем судился с киностудией «Мосфильм», запретив дальнейшую работу над перенесением своего произведения на экран. Через 25 лет подобная история повторилась с почти готовой лентой Михаила Пташука. Она была создана в белорусско-российской копродукции и спровоцировала немало домыслов и спекуляций относительно того, как и для чего были потрачены немалые деньги (называются разные суммы — от двух до пяти миллионов долларов). Автор романа тоже ввязался в эту ожесточённую дискуссию, имея, помимо мелких придирок относительно несоблюдения военной формы и правил армейской субординации, ещё и некие претензии из-за будто бы гомосексуального поведения капитана Алёхина в исполнении Евгения Миронова (однако тот сыграл одну из своих лучших ролей в кино).
В большей степени Владимир Богомолов был прав, считая, что из его повествования получился «голливудский боевик». Действительно, «В августе сорок четвёртого…», в итоге лишившись имени сценариста, воспринимается как увлекательный, лихо закрученный, насыщенный типичным саспенсом (то есть нарастающей тревогой), крепкий в профессиональном отношении приключенческий фильм из военных времён. Вообще ему подошло бы как раз название «Момент истины», звучащее, словно туго натянутая тетива, нежели констатирующе-строгий заголовок «В августе сорок четвёртого…». Ведь и из многослойного романа выбрана обладающая внешней и внутренней энергетикой занимательная фабула о розыске группы засланных агентов. И даже найден (в первую очередь — актёрски) удачный эквивалент знаменитой многостраничной (чем не «Улисс»!) сцене на поляне, когда Алёхин раскручивает при помощи органолептики трёх вроде бы обычных офицеров Красной Армии, оказавшихся именно теми, кого долго и упорно искали военные разведчики на обширной территории от Литвы до Белоруссии.
Нет ничего плохого в том, что эта картина довольно внятно, а вдобавок захватывающе пересказывает коллизии большого по объёму произведения для тех, кто его вовсе не читал, или же заставляя давно читавших припоминать какие-то из эпизодов, но особенно не усердствовать в сравнении экранной версии с первоисточником. В конце концов, это всего лишь двухчасовая лента, а не четырёхсерийная телеэпопея, против подготовки которой ещё более решительно высказался писатель. По правде говоря, его сочинение вполне заслуживало бы участи подробной и умной интерпретации, как и «Семнадцать мгновений весны». И только в этом случае было бы возможным более адекватное многоуровневое воспроизведение искусно продуманной архитектоники романа Владимира Богомолова, который теперь можно перечитать ещё и в качестве своеобразного предвосхищения постмодернистских опытов Умберто Эко с его средневековым философским детективом «Имя розы».
Но и вариант Михаила Пташука, если отнестись к нему без излишней предвзятости, имеет право на существование и одобрение публики, которая, можно сказать, соскучилась по отечественным военно-приключенческим фильмам. Ранее они в изобилии снимались и всегда пользовались особым успехом — от односерийного (и подчас наивного) «Подвига разведчика» до тетралогии «Щит и меч», чуть ли не впервые (за несколько лет до «саги о Штирлице») продемонстрировавшей, что немецкие офицеры, в том числе из СС, не так уж глупы и непривлекательны. Вот и работающий на немцев Мищенко в скупом и очень выразительном исполнении Александра Балуева получился буквально за несколько минут экранного времени удивительно ёмким и точным образом опасного врага. Его искусство мимикрии достигло исключительного уровня, но и оно не в силах противостоять изворотливости и природной смекалке Алёхина, бывшего агронома, ставшего по воле судьбы отличным органолептиком.
И тогда смогла бабулька приехать! Забавная «фенечка» военных разведчиков завершает роман и киноленту, кого-то без сомнения оставив в недоумении: «Что за бабулька?!». Как ни странно, рассказавший про неё Владимир Богомолов сам мог напомнить такого «всё прохлопавшего» зрителя, который по выходе из зала начинает занудно требовать длинных объяснений. А зачем? Главное — приехала! Это и схвачено в версии Михаила Пташука — чего ещё надо?!
2001