Мугуев Х.-М. М. - Буйный Терек (Исторический роман) [2012, DjVu, DOC RUS]

Хаджи-Мурат Магометович Мугуев родился 3 апреля 1893 года в станице Черноярской Терской области в семье военного осетина-казака. Учился в Тифлисе в реальном, затем в коммерческом училище. В 1914 г. он заканчивает военное кавалерийское училище и в чине хорунжего направляется в Горно-Моздокский казачий полк. С 1914 по 1917 год был на Кавказском и Персидском фронтах.
В 1917 г. Х.-М. Мугуев без колебаний перешел на сторону большевиков. В конце 1917 года он возвращается с Персидского фронта во Владикавказ. В феврале 1918 года вступает в ряды партии большевиков. Во Владикавказе назначается заведующим агитационно-пропагандистским отделом XI армии. В 1920 году он — уполномоченный военно-политического контроля XI армии по экспедиционному корпусу, с которым прошел от Астрахани до освобожденного от белогвардейцев Северного Кавказа. Здесь он был назначен заведующим внутренним Управлением Терской области.
После окончания гражданской войны Х.-М. Мугуев продолжал служить в Красной Армии, главным образом по линии разведки, некоторое время— в советском консульстве в Трапезунде (Турция). Занимал разные должности в советских учреждениях народного просвещения, культуры и т.д.
Уже немолодым человеком Х.-М. Мугуев с первых же дней Великой Отечественной войны воевал в различных ее фронтах. В 1943 г. под Сталинградом получил тяжелое ранение, в результате которого потерял зрение.
С того времени он был начальником третьего отдела Музея военно-медицинской службы Красной Армии. Демобилизовался в декабре 1945 года в чине подполковника запаса. Был награжден двумя орденами (один за литературную работу) и несколькими медалями. Скончался Х.-М. Мугуев 3 ноября 1968 г. в Москве, похоронен там же.

* * *
Хаджи-Мурат Мугуев пришел в советскую литературу с опытом активного участника первой мировой и гражданской войны, работника различных советских учреждений. Содержание главных его произведений органически связано с личностью автора, непосредственного участника изображаемых событий.
За почти пятьдесят лет творческого пути писателем создано свыше ста произведений на русском языке: стихи, рассказы, очерки, статьи, повести, роман. Некоторые из них переведены на многие языки народов СССР и других стран: болгарский, вьетнамский, румынский, немецкий, чешский и др.
Свою литературную деятельность Х.-М. Мугуев начал со стихов и очерков. В стихах обращался к самым разнообразным темам: борьба за Советскую власть («Павшим коммунарам», «Я видел недавно по улицам шумным», «Будь готов»), стихи о Персии («Шехерезада», «Гашиш», «Энзеки») и т.д. Написал очерки о жизни осетин и других народов, угнетенных при царизме и быстро преобразующихся после революции («Ингушетия», «Северная Осетия», «Нарты») и др.
В рассказах и повестях «К берегам Тигра», «Огненная лапа», «Капитан Келли» и других писатель отобразил события гражданской войны.
В основу повести «К берегам Тигра» (первоначальное название «Врата Багдада») положен исторический факт, когда в 1916 году на Ближнем Востоке бросили на верную гибель в тыл армии противника русскую казачью сотню, которая не погибла только благодаря беспримерному мужеству русского солдата (в составе сотни был и автор повести).
Повесть «Весенний поток» — это военные мемуары об освобождении от белогвардейцев Астрахани, Ставрополя и Владикавказа. В центре повести образ С. М. Кирова.
Повесть «Господин из Стамбула» — о днях господства «черного барона» Врангеля и преступлениях белогвардейцев.
Действие повести «Градоначальник» относится к 1918 году, когда в Ростове-на-Дону бесчинствовал генерал Краснов.
Писатель-фронтовик Х.-М. Мугуев уже в первый год войны публикует стихи, статьи, очерки («Боевые эпизоды над Дунаем», «Трое отважных», «Два дня боев на Вяземском направлении»).
Писатель обращался и к приключенческому жанру. Основная тема повестей—деятельность нашей военной разведки, раскрывающей преступления немецких фашистов («В тихом городке»), борьба народов Востока за национальную независимость («Кукла госпожи Барк»), освободительное движение в 20-х гг. XIX в. в Ираке («Огненная лапа»), беззастенчивый грабеж Индии («Капитан Келли»).
Х.-М. Мугуев—автор нескольких одноактных пьес, изданных в 1935 году в сборнике под названием «Казус».
Долго работал Мугуев над романом «Буйный Терек»—о многолетней вооруженной борьбе горцев Северного Кавказа против самодержавной России, стремившейся к завоеванию Дагестана и Чечни. Среди его персонажей много исторических лиц: Ермолов, Грибоедов, Д. Давыдов, Чавчавадзе, Орбелиани, Огарев, царь Николай I и его окружение, горцы Гази-Магомед, Шамиль, ханша Баху-Бике и др.

СОЧИНЕНИЯ:
• Смерть Николы Бунчука. «Красная новь», 1927, № 11;
• Врата Багдада. Изд. «Земля и фабрика», М.-Л., 1928;
• Огненная лапа. Повесть. Ж. «Красная новь», 1928, № 7–10;
• Ингушетия. Очерки. М., «Федерация», 1931;
• «Степной ветер». Повесть. «Красная новь», 1934, № 4;
• Казус. Сб. одноактных пьес. Изд. худ. лит., 1935;
• Голубая река. Повесть. Ж. Новый мир», 1937, № 2, 7;
• Северная Осетия. Очерк. Ж. «Наша страна», 1937, № 9;
• Нарты. Очерк. «Наша страна», 1937, № 9;
• В тихом городке. Повесть. Ж. «Красноармеец», 1946, № 9–16;
• В горах Осетии. Рассказ. Ж. «Советский воин», 1948, № 1;
• Две повести («Астраханские дни», «Степной ветер»). Изд. «Советский писатель», 1951;
• К берегам Тигра. Повесть. Изд. «Советский писатель», 1951;
• Повести (сод.: «Стерной ветер», «К берегам Тигра», «Градоначальник», «Голубая река»). Изд. «Советский писатель», 1953;
• Илита Даурова. Очерк. Ж. «Крестьянка», 1953, № 5;
• Советский Колумб. Повести и рассказы. Изд. «Советский писатель», 1957;
• Буйный Терек. Роман. «Воениздат», 1957;
• Весенний поток. Повесть. «Воениздат», 1962;
• К берегам Тигра. Повести (сод. «К берегам Тигра», «В тихом городке», «Кукла госпожи Барк», «Огненная лапа»), Орджоникидзе, 1962;
• Буйный Терек. Роман. Орджоникидзе, 1967 (и 1974);
• Бриллианты императрицы. Повесть. Альманах «Мир приключений», 1968, № 14;
• Весенний поток. Военные мемуары (сод.: «Весенний поток», «Господин из Стамбула», «Градоначальник»). Орджоникидзе, 1983;
• Тонкая рябина. Повесть. Владикавказ, 1992.

ЛИТЕРАТУРА О Х.-М. МУГУЕВЕ:
• Бенефис Х.-М. Мугуева. «Горская правда». Владикавказ, 1924, 17 апреля;
• Гольцев В. Хаджи-Мурат Мугуев. Врата Багдада. «Правда», 1928, 2 мая;
• Колпинская А. Хаджи-Мурат Мугуев. Врата Багдада. «Читатель и писатель», 1928, № 15;
• Анибал Б. Хаджи-Мурат Мугуев. Смерть Николы Бунчука. «Новый мир», 1929, № 2;
• Тимофеев Л. Очерки Большакова и Мугуева. «На литературном посту», 1932, № 10;
• Бобрышев Б. Степной ветер Х.-М. Мугуева. «Литературное обозрение», 1939, № 22;
• Козлов И. Книга о доблести русского солдата. «Литературная газета», 1952, № 85;
• Усыченко Ю. В тихом городке. «Советский воин», 1954, № 5;
• Владимиров В. Пройдут годы. «Огонек», 1961, № 50;
• Никулин Л. Пять книг военных мемуаров (Х.-М. Мугуев «Весенний поток»). «Красная звезда» 1961, 22 марта;
• Бродовский Б. Неувядаемая романтика. «Москва», 1962, № 2;
• Цаголов Б. Хаджи-Мурату Мугуеву 70 лет. «Литературная Россия», 1963, 5 апреля;
• Бороздин И. Предисловие к книге Х.-М. Мугуева «Буйный Терек». Орджоникидзе, 1967;
• Гальченко Т. Мугуты Хадзымураты историон роман «... Терк» (Исторический роман X. Мугуева «Буйный Терек»). Журнал Мах дуг», 1968, № 8;
• Гальченко Т. Мугуты Хадзымурат. «Мах дуг», 1973, № 5;
• Гальченко Т. Жизнь яркая, интересная и поучительная. Альманах «Литературная Осетия», 1973, № 42.

Источник: Калоев Г.З., Ардасенов Х.Н., Гиреев Д.Н. Писатели Северной Осетии (Библиографический справочник). Изд-во «Ир», г. Владикавказ, 1992 год.

Есть книги, которые сохраняют актуальность, несмотря на коренные изменения в политическом климате, социальном строе и общественной психологии. Не так много примеров тому найдем мы в жанре исторического романа, поскольку историческое повествование чаще всего определяется идеологическим режимом той эпохи, в которой создается произведение. Успех, жизнестойкость, востребованность исторического романа всегда говорят, помимо прочего, о внутренней свободе автора, о широте воплощенного в нем мировоззрения, о глубине запечатленной в нем исторической правды.
Именно к таким романам относится книга, которую вы держите в руках: 5-е издание знаменитого романа Хаджи-Мурата Мугуева «Буйный Терек». Никакие политические катаклизмы и поветрия не в состоянии изменить русло мугуевского Терека, посеять сомнения в художественной правдивости его текста и расшатать его смысловую цельность.
Имя автора этого романа хорошо известно старшему поколению, которое зачитывалось его произведениями. Хаджи-Мурат Магометович Мугуев (21 марта 1893 г., станица Черноярская Терской области — 3 ноября 1968 г., Москва) — крупнейший представитель осетинской русскоязычной литературы, ветеран трех войн (Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной), кавалер многих орденов и медалей. Вся жизнь Хаджи-Мурата Мугуева поистине была «буйным Тереком»; это один из наших самых заслуженных соотечественников.
Глубоким смыслом исполнено для нас, его соплеменников и читателей, именно то обстоятельство, что он органично соединил в своем облике черты писателя и воина. Не зря наибольшей популярностью (а Мугуев относился к числу самых читаемых писателей) пользовались его военные хроники, произведения военно-приключенческого, военно-детективного и, наконец, военно-исторического жанра: «К берегам Тигра», «Врата Багдада», «Капитан Келли», «Степной ветер», «Весенний поток», «Огненная лапа», «Господин из Стамбула», «Градоначальник», «Кукла госпожи Барк», «В тихом городке», «Буйный Терек». «Военная тема, солдатский героизм, повседневный и обыденный, стал лейтмотивом всего творчества Мугуева, и сам он впитал доблестные черты русского солдата и славные традиции прогрессивной части русского офицерства... Его книги овеяны трагической романтикой подвига...», — писал прозаик Август Явич.
В самом деле, Мугуев оставил нам произведения умные, живые, полнокровные, мобилизующие дух и пробуждающие сознание. Один из героев видного советского писателя Виля Липатова, простой сибирский паренек Венька, с головой погружен в чтение повести Хаджи-Мурата Мугуева «Кукла госпожи Барк»: «Вот живут же люди! — восклицает он. — Борются, любят, побеждают! А мы как живем? Всю жизнь здесь проторчишь, а ничего путного не сделаешь».
Мугуева читали и в Сибири, и на Кавказе, и в Европе, и в Азии (произведения его переведены на одиннадцать иностранных языков); в его личном архиве, который хранится в Музее осетинской литературы им. К. Л. Хетагурова, — сотни писем читателей с восторженными отзывами и выражением искренней благодарности.
Естественно, что «Буйный Терек» занимает особое место в литературном наследии Хаджи-Мурата Мугуева. Роман этот является, без сомнения, одним из высших достижений автора и в художественном, и в идейном отношении. Это — самая крупная и хронологически последняя вещь Мугуева, работе над которой он посвятил, по существу, не одно десятилетие, ибо начал ее еще в 1937 году первыми набросками повести «Кази-мулла». Роман вобрал в себя полувековой творческий опыт Мугуева, опосредованно отразил развитие его стиля и воплотил его нравственно— этические идеалы в момент их высшего оформления и того полного расцвета, который бывает присущ последним творениям художников и завещаниям мудрых и справедливых людей.
Надо заметить, что в 50-60-е годы — в период непосредственной работы над романом — здоровье писателя было уже сильно подорвано (второй том произведения вышел в свет только после кончины автора). Мугуев, как старый солдат, предпочитал не упоминать о своем самочувствии, но, отвечая своим нетерпеливым читателям, иногда бывал вынужден и «оправдываться». Так, жителям с. Черкей, что в Дагестане, он писал: «Очень много трудностей встает передо мной, так как архивные материалы порой разноречивы, порой недоступны, а самое главное... у меня очень плохо со зрением... Писать мне крайне трудно, а читать вообще нельзя, и в моей работе по мере сил мне помогают жена и сын...».
Были, конечно, и другого рода «трудности», обусловленные темой романа. Писатель обратился к одной из самых драматичных и сложных эпох в истории отношений России и Северного Кавказа — к началу мюридистского движения, к первой активной фазе Кавказской войны XIX века, к таким неоднозначным историческим лицам, как генералы Ермолов и Паскевич, первый имам Дагестана и Чечни Гази-Магомед и его будущие преемники — Гамзат-бек, Шамиль и др. В отношении этой эпохи и этих реальных исторических деятелей и по сей день, несмотря на обилие исследований, нет полного согласия ни в академической науке, ни в эстетической памяти современников, как не было его и в середине прошлого века, несмотря даже на жесткий тоталитарный регламент. Не случайно в предисловии к 4-му изданию романа профессор И.Н. Бороздин подробно остановился на проблеме идеологического осмысления мюридизма и образов его предводителей. Учитывая принципиальность этого вопроса для советской власти, нельзя не задаться вопросом: как Мугуев избежал опалы, ни на йоту не будучи конформистом?
Дело, безусловно, в том, что, освещая конкретную историческую эпоху, Мугуев дал представление о вневременном, непреходящем, вечном; его роман повествует не только о прошлом, но и о будущем. Образам Ермолова и Гази-Магомеда (пусть, как утверждала критика, чрезмерно идеализированным), поручика Небольсина и ссыльного декабриста прапорщика Булаковича, «унтера» Блохина, простых горцев Нур-Али и Абу-Бекира, капитана Желтухина и Кунта-эфенди, а также наших соплеменников — хорунжего Туганова и прапорщика Абисалова — характерны высокий гуманистический пафос и тонкое, притягательное обаяние, которое обезоруживает любой трезвый «научный» взгляд и политический скептицизм. Россия и Кавказ у Мугуева вопреки продолжающемуся кровопролитию уже составляют единое органическое целое благодаря глубокой взаимной симпатии между героями, хоть и стоящими пока по разные стороны Кавказской линии.
Этические вопросы, поднятые Мугуевым, в высшей степени важны для осмысления нынешнего положения вещей в стране и на Кавказе, как в области политики, общественной жизни, так и в сфере культуры, духовного бытия, «движения идей» в эпоху глобализации. Больше того: одиозные тенденции в современных межэтнических и межрелигиозных отношениях позволяют утверждать, что настоящее издание романа «Буйный Терек» гораздо более актуально и своевременно, чем все предыдущие.
Доктор филологических наук И.С. Хугаев

Изобилующая яркими эпизодами эпопея кавказских воин, сложные перипетии борьбы горских пародов за свою свободу и независимость с давних пор привлекали внимание русских писателей. Крупнейшие представители нашей художественной литературы, нередко сами бывшие очевидцами и участниками описываемых событий,— Пушкин, Грибоедов, Бестужев-Марлинский, Лермонтов, Лев Толстой уделяли Кавказу видное место в своих произведениях. В русской дореволюционной литературе, в стихах и прозе, в исторических романах и драматических произведениях кавказская тематика играла значительную роль. Но здесь немало было и псевдоисторической, ура-патриотической, лубочной макулатуры. Советский исторический роман, коренным образом отличающийся от дореволюционного романа, также уделил подобающее место кавказским сюжетам. Из советских писателей Кавказом интересовались Ю. Тынянов («Смерть Вазир-Мухтара»), П. Павленко («13-я повесть о Лермонтове», «Шамиль», «Кавказская повесть»), С. Голубов («Солдатская слава»). Я здесь не упоминаю о других авторах, писавших на эти темы; произведения их представляют различную ценность и различный интерес.
Само собой разумеется, что ценность художественных произведений, посвященных исторической тематике, во многом зависит от знакомства авторов этих произведений с источниками и литературой вопроса. На одно художественное воображение и пылкую фантазию полагаться нельзя. Русские дореволюционные исторические романисты далеко не всегда достаточно знали историю, причем нередко не избегали и нарочитой ее фальсификации. Полную противоположность подобным авторам представлял Лев Толстой. В своем великолепном «Хаджи-Мурате» он показал серьезное знание источников, специальной и общей литературы. Пишущему эти строки вспоминается, как искренне радовался Л.Н. Толстой, когда престарелый библиотекарь Румянцевского музея (теперь библиотека им. Ленина) за мечательный библиограф Н.Ф. Федоров приносил ему какое-нибудь редкое издание по истории кавказских войн.
Но надо сказать по справедливости, что сами историки не всегда могут оказать нужную помощь писателям. Многие важные источники, особенно местные, еще не изучены и не опубликованы. Кроме того, нередко сама трактовка тех или иных событий и их освещение могут лишь запутать писателя, а не оказать ему необходимую помощь. Так, например, за последнее время много чернил пролито, немало различных дискуссий проведено на тему о характере движения горских народов Северного Кавказа в первой половине XIX века. В ходе обсуждения сталкивались диаметрально противоположные точки зрения. Если одни историки выступали с признанием демократического характера движения горских народов, вызванного внутренними условиями их жизни и отличающегося своей антифеодальной и антиколониальной направленностью, то другие историки видели в выступлениях горцев, главным образом в мюридистском движении, лишь результат подрывной деятельности англо-турецкой агентуры, причем отрицали какую-либо внутреннюю социальную базу движения. Горячим пропагандистом последней точки зрения был Багиров. В период расцвета «культа личности» выступление Багирова получило известный резонанс. Так, в Тбилиси в 1953 году был опубликован целый сборник документов и материалов под заголовком «Шамиль — ставленник султанской Турции». Подбор источников в этом сборнике был определенно тенденциозен.
Конечно, в пылу полемики и с той и с другой стороны допускались всякого рода преувеличения. Неприемлема безоговорочная апологетика мюридистского движения, начатая с легкой руки М. Н. Покровского, идеализировавшего Шамиля и даже называвшего мюридизм «демократическим учением». Но также совершенно неприемлемо превращение горцев Дагестана и Чечни, боровшихся за свою свободу и независимость, в каких-то послушных приспешников реакционной султанской Турции и английских шпионов.
В ноябре 1956 года в Институте истории Академии наук СССР состоялось совещание советских историков по вопросу о движении горских народов Северного Кавказа в первой половине XIX века, где довольно тщательно и обстоятельно были разобраны противоречивые точки зрения, были внесены нужные коррективы, высказаны новые соображения. В ходе обсуждения было отмечено, что движение под флагом мюридизма «безусловно имело внутренние социальные корни, но в то же время не являлось социально однородным. Прогрессивную струю этого движения представляло горское крестьянство с его антифеодальными и антиколониальными устремлениями, Но руководство движением принадлежало мусульманскому духовенству и феодализирующейся верхушке узденчества. Религиозная идеология движения притупляла политическое сознание трудящихся горцев Дагестана и Чечни, изолировала их от других народов Кавказа и России, сковывала развитие их социальной борьбы против местных эксплуататорских элементов». [1] Точно так же правильно указывалось, что нет оснований считать Шамиля и его наибов англо-турецкими агентами, а все движение рассматривать как результат воздействия внешних сил. Но в то же время нельзя не считаться с тем, что и Турция и Англия (да и Персия в известной степени) пытались использовать мюридизм с его исламистской идеологией как орудие своей агрессивной, антирусской политики на Кавказе. При всем этом и само мюридистское движение надо рассматривать в его историческом развитии; оно пережило несколько этапов, которые следует четко различать. Ранний этап мюридизма Гази-Магомеда и молодого Шамиля и позднейший этап — период создания теократической державы Шамиля,— конечно, весьма значительно разнятся.
Я остановился на дискуссии историков, так как это имеет непосредственное отношение к трактовке соответствующих событий в историческом романе Мугуева «Буйный Терек».
Писатель Хаджи-Мурат Мугуев родился в семье военного. Первую мировую войну провел на Турецком и Персидском фронтах. После организации Красной Армии вступил в ее ряды и провел в них всю гражданскую войну. В 1920–1921 годах находился на Персидском фронте. Литературным трудом стал заниматься с 1926 года. На протяжении всей Великой Отечественной войны служил в рядах Советской Армии.
В своем художественном творчестве Мугуев особое внимание уделяет военной, военно-исторической тематике. С основания Союза советских писателей Мугуев является его деятельным членом. Им написано шестнадцать книг, среди них «Врата Багдада», «Ингушетия», «Смерть Николы Бунчука», «К берегам Тигра», однотомник «Повести», «Степной ветер», «Астраханские дни», «Кукла госпожи Барк», «Советский Колумб».
Уроженец и знаток Кавказа, Мугуев давно интересовался историческим прошлым вольнолюбивых горских народов и не один год подбирал материал для большого художественного произведения. Исторический роман его «Буйный Терек» посвящен очень интересной и богатой событиями эпохе. Здесь рассказывается о последних годах «проконсульства» на Кавказе А. П. Ермолова, о начале мюридистского движения, о деятельности имама Гази-Магомеда, провозгласившего газават; о дебютах молодого Шамиля, о героических эпизодах русско-персидской войны 1827 года.
Мугуев очень серьезно подошел к своей большой и ответственной теме.. Несомненно знакомство автора с источниками и литературой вопроса, причем использованы и местные материалы. Автор, сам связанный непосредственно с теми местами, где происходили события его романа, сумел передать их колорит, своеобразие, их суровую красоту. Чувствуется в романе и известная традиция поколений, что является его особо привлекательной чертой.
Роман Мугуева представляет широкое полотно, изображающее Кавказ и Закавказье 1825–1827 годов. Автор переносит действие своего произведения из аулов горной Чечни и Дагестана в русские военные крепости и крепостцы, в Грузию, в Тифлис, под Елизаветполь. В романе много действующих лиц, много примечательных и запоминающихся эпизодов, характеризующих исторические и бытовые особенности эпохи.
Автор, как я уже сказал, выбрал очень интересный исторический момент. О начале мюридистского движения до сих пор писалось очень мало. Между тем это движение с его лозунгом газавата, получившего в дальнейшем такой широкий размах, являет чрезвычайно характерные и любопытные черты. Мугуев яркими красками рисует Гази-Магомеда, фанатика-пропагандиста, умевшего зажигать своей пламенной проповедью народные массы. Автор старается особо подчеркнуть антифеодальную, демократическую направленность обращений и воззвании Гази-Магомеда. Несомненно, что рядовые горские крестьяне шли прежде всего против феодалов, и это было использовано Гази-Магомедом и его ближайшими соратниками. Но возможно, что Мугуев все же переоценивает демократизм самого Гази-Магомеда. Правда, Мугуев приводит весьма показательные примеры расправы Гази-Магомеда с феодалами, зажиточной верхушкой и разбогатевшими муллами. Но здесь большую роль играет стремление установить шариат и главную роль передать воинствующему исламистскому духовенству. Мугуев наглядно показывает социальные, политические и национальные противоречия, которые остро давали себя знать в Дагестане и Чечне. Грызня светских и духовных феодалов между собой, их интриги и склоки, подкупы и взятки, пресмыкательство перед русскими властями и одновременно тайные сговоры с персами, турками, англичанами, полнейшее игнорирование интересов широких народных масс — все это изображено в романе ярко и впечатляюще. Живо и образно, например, написана сцена в Хунзахе, на совещании у аварского хана Абу-Нуцала и его матери ханши Паху-Бике. Здесь очень эффектно разоблачение мнимого святого, отъявленного проходимца Саида-хаджи.
Большое внимание уделяет автор рядовым горцам, их стремлениям защищать свою свободу и независимость от всякого рода эксплуататоров.
Роман Мугуева описывает события последнего периода деятельности генерала Ермолова на Кавказе. Очень много места уделено описанию жизни, быта, действий русской армии, ее различных представителей (от солдат до высших начальствующих лиц). Автором выведена целая галерея солдат, казаков, офицеров, генералов с их своеобразными, индивидуальными чертами. Картины мирной (вернее, полувоенной) жизни в крепостцах сменяются боевыми эпизодами, от простых стычек с горцами до больших сражений с персидской армией. Автор хорошо рисует ту боевую обстановку, которая характерна для Кавказа двадцатых годов XIX века. Мугуев не проходит мимо всех тех язв крепостничества царской России, которые повсюду давали себя знать. Он изображает заядлых крепостников-феодалов вроде полковника князя Голицына, путешествующего со своим «харемом» — артистками крепостного театра, выслуживающихся всякими способами офицеров-взяточников и карьеристов, ненавидимых и презираемых солдатами. Но в противовес им выведены в романе и представители прогрессивного офицерства, близкие к декабристам, а также выдающиеся военные деятели русской армии.
Естественно, что в своем повествовании Мугуев не мог не уделить подобающего места «проконсулу Кавказа» генералу А.П. Ермолову. Он останавливается на различных эпизодах его деятельности. Во многом сочувственно говоря о Ермолове, автор в то же время правильно отмечает его жестокую, колониальную политику, свирепые расправы с местным населением с применением пресловутой «круговой поруки». Полны трагизма страницы романа, посвященные разгрому аула Дады-Юрт. Много внимания автор уделяет отношению Ермолова к солдатам. Здесь Ермолов является продолжателем лучших традиций Суворова и Кутузова. В романе есть интересные, запоминающиеся зарисовки солдат Кавказской армии. Особое место отведено любимцу автора — бравому солдату Елохину, участнику Отечественной войны 1812 года и заграничных походов. Но нельзя не отметить, что, быть может, излишне идиллически повествуется об отношениях Елохина и Ермолова. Да и вообще надо сказать, что Мугуев, хотя и старается быть вполне объективным к Ермолову, все же не избежал некоторой его идеализации. Конечно, сама личность А.П. Ермолова является весьма сложной и противоречивой. Недаром Грибоедов назвал Ермолова «сфинксом новейших времен».
О героических действиях русской армии подробно рассказывается в главах, посвященных русско-персидской войне 1827 года. Интересно и ярко описаны перипетии осады Шуши армией Аббаса-Мирзы. С большим подъемом повествует автор о блистательной победе русской армии (семитысячного корпуса) над шестидесятитысячной армией под командованием персидского наследника престола, надутого и чванного Аббаса-Мирзы в битве под Елизаветполем. Описание этой битвы со всеми батальными подробностями привлекает особое внимание в романе. Доблесть русской армии, выдающееся военное искусство солдат и офицеров, разгромивших и обративших в бегство во много раз численно превосходящее войско противника, нашли свое подобающее освещение в романе. Автором особо подчеркнуто братское содружество с русской армией армян и грузин, единодушно выступивших против ненавистных персидских завоевателей.
Роман «Буйный Терек» помимо художественного имеет и познавательное значение. Автор воспроизводит во всех красочных деталях «дела давно минувших дней», вызывая большой и живой интерес к ним у читателя сегодняшнего дня. Мугуев сумел счастливо избежать превращения своего романа в хронику, чем часто грешат современные писатели, неповинен он и в ненужной фактографичности и в этнографическом бытовизме. Автор умеет использовать источники, искусно вводя их в самую ткань повествования. В запутанном и сложном вопросе о мюридистском движении автор занимает, в общем, правильную позицию, отмечая в раннем мюридистском движении антифеодальную направленность горского крестьянства.
В художественной литературе о кавказских войнах двадцатых годов прошлого столетия роман Хаджи-Мурата Мугуева займет свое определенное место.
Проф. И. И. Бороздин
Источник: Мугуев Х.-М. М. Буйный Терек. Изд-во «Ир», г. Орджоникидзе, 1974 г. Стр. 5–10.
------------------------
[1] А. Фадеев. Кавказ в системе международных отношений 20–50 гг. (Материалы к совещанию). М., 1956,стр. 31.